Радик Мурзагалеев: Комплексный подход к безопасности в Центральной Азии: военно-политические социально-экономические, идеологические аспекты»

Центральная Азия в разные исторические эпохи вызывала особый геополитический и геоэкономический интерес у государств как мирового, так и регионального значения. С распадом СССР и обретением независимости, республики Центральной Азии автоматически стали субъектами международных отношений, но наряду с этим оказались подвержены влиянию современных угроз и рисков политического, экономического и социального значения.

Можно смело предположить, что вопросы безопасности Центральной Азии напрямую волнуют Российскую Федерацию. От политического, экономического и социального благополучия центральноазиатских республик зависит стабильность в России и её регионах. Связь здесь самая прямая, поскольку угрозы в отдельно взятой стране институционально проецируются практически на всём постсоветском пространстве.

Комплексный подход к безопасности в Центральной Азии обеспечивается несколькими факторами.

Во-первых, это ресурсно-организационный фактор. У России и стран Центральной Азии в формате СНГ имеются необходимые ресурсы и возможности для решения многих проблем. Поэтому основной акцент в работе нужно делать на повышении качества существующих организаций-структур (ОДКБ, ШОС и т.д.), а не создавать новые. В основу коллективной безопасности должен быть заложен качественный, а не количественный показатель. Объединение в систему безопасности должно проходить на основе общности интересов и угроз, что даст реальные результаты. Больше не значит, что лучше. Не допустима политизация самой системы коллективной безопасности.  Обязательное разграничение политических интересов стран и общей проблемы. Создание и приумножение реальных условий для взаимодействия и объединения усилий в вопросах безопасности. Формирование надёжной финансово-экономической базы для достижения общих задач с конкретным определением вклада каждого государства. Многоуровневый и долгосрочный формат работы, не ограничивающийся сиюминутными результатами. 

Во-вторых, договорной фактор. Сегодня важно обеспечивать баланс механизмов двухсторонней и многосторонней дипломатии между государствами в вопросах безопасности. 

Как известно, имеются серьёзные достижения в сфере развития многосторонней дипломатии у России и стран Центральной Азии. Примечательным многосторонним соглашением было подписание концепции сотрудничества государств-членов ШOС в сложной сфере цифровизации и информационно-коммуникационных технологий, которая продемонстрировала нацеленность и намерение организации всерьез заняться проблемами кибербезопасности совместно.

Но двухсторонний формат межгосударственного взаимодействия стран СНГ тоже не исчерпывает себя. Так, например, Россия с 2016 года поставляет Узбекистану вооружение по внутренним ценам, что в свою очередь позитивно влияет на модернизацию вооружённых сил Республики Узбекистан. Но здесь важнее другое. России и странам Центральной Азии нужны сильные армии, способные реагировать на любые вызовы и риски извне. А Россия, в свою очередь, воспринимается Узбекистаном и другими центральноазиатскими республиками как сторонник коллективной безопасности в регионе.

Приостановка членства Узбекистана в военно-политическом союзе с Россией не помешало государствам продвигать двухсторонний формат отношений, который сейчас находится на беспрецедентно высоком уровне, включая также и тесное взаимодействие в военной сфере. Современные реалии таковы, что фактический уровень двухстороннего взаимодействия стран имеет не меньшее значение, чем договоры многостороннего характера.

В-третьих, фактор баланса сил. Центральная Азия вызывает интерес у многих государств. Особо выделим связку Россия, Китай, Индия и республики Центральной Азии. Обращает на себя внимание, то что все они за исключением Туркмении входят в ШОС.

Инициатива выстраивания тройственных контактов между Москвой, Дели и Пекином принадлежала Евгению Максимовичу Примакову. Еще в      90-х Примаков предвидел усиление России, Индии и Китая, что в конечном итоге сделает крупнейшие континентальные державы неотъемлемой частью нового мирового порядка. И мы сегодня за этим наблюдаем.

Здесь важно следующее. Россия, Китай и Индия помимо совместных проектов в рамках общих организаций или двухсторонних договоров продвигают свои глобальные проекты. Россия - проект «Большая Евразия» («Большое евразийское партнёрство»), Китай -  проект «Экономический пояс Шёлкового пути», Индия - проект «Make in India» (Индия).

При этом обращает на себя внимание тот факт, что в рамках глобальных проектов усиливаются противоречия стран с разными интересами. Так, например, отношения Китая и Индии в Центральной Азии.

Стремление Индии расширить свои связи с центральноазиатскими странами встречает сопротивление со стороны КНР. Индия же продолжает бойкотировать китайскую инициативу «Пояс и путь». Нью-Дели также не доволен планами КНР по созданию Китайско-пакистанского экономического коридора, который проходит по спорным территориям Кашмира. Индийская сторона подчеркивает, что большинство инфраструктурных проектов в рамках «Пояса и пути» могут быть использованы в том числе и для военных целей. Беспокойство Индии вызывает также активное проникновение китайского капитала в такие страны, как Бангладеш, Мьянма и Шри Ланка.

Что же предлагает Россия?

Проект «Большое евразийское партнёрство» (БЕП) был озвучен Президентом России Владимиром Путиным в 2016 году на фоне стагнации отношений со странами Запада.

Стартовая площадка БЕП на сегодняшний момент уже определена. Это ЕАЭС и ШОС. Площадка необходима для дальнейшей поступательной интеграции и регионализации проектов. Общий механизм работы БЕП обусловлен интеграционным сближением ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, БРИКС. Очевидно, что это непростой процесс, предполагающий еще более высокий уровень его организации, но в тоже время обладающий особым разумным динамизмом и направленностью к стратегии опережающего развития евразийских государств. Вектор разумной интеграции становится одним из главных факторов мирового развития в контексте хаотизации международных отношений и нарастания глобальных рисков и угроз. 

Конфигурация БЕП – это не альтернатива западному мироустройству, а формирующийся самостоятельный центр глобального развития, который способен существовать и функционировать наряду со странами Запада, США, ЕС в условиях полицентричности. Концепция БЕП пронизана идеей признания полицентричности мира и разнообразия путей развития евразийских стран, плюрализма идеологий и культур, а также невмешательства во внутренние дела друг друга, т.е. уважения суверенитета государств.

Думается, что проект «Большое евразийское партнёрство» не вызывает прямых противоречивых настроений у КНР, Индии и стран Центральной Азии и может выступить  внешним контуром интеграционной активности стран, который не концентрируется на чём-либо одном в ущерб всему остальному, а действует во благо конкретным интересам с опережающим эффектом. Т.е. выстраиваются преференциальные коммуникации сотрудничества с быстро развивающимися государствами Большой Евразии – странами СНГ, Китаем, Индией, Ираном, Ближним и Средним Востоком и т.д.

Изначально предметная область сотрудничества стран Большой Евразии как раз была очерчена вопросами безопасности, и это свидетельствует лишь о поступательном развитии партнёрства, предполагающим в перспективе расширение границ совместной работы.

Поэтому важно понимать, что проект «Большое евразийское партнёрство» имеет глубинные экономическое и политическое измерения, которые между собой связаны.

Экономический аспект заключается в наращивании сотрудничества евразийских стран с партнёрами в Азии. Отметим, что за последние пять лет кардинально изменилась экономическая концепция азиатских государств, произошёл переход от формулы «Азия для мира» к формуле «Азия для Азии». Для Российской Федерации интеграционная экономическая активность с азиатскими странами позволяет не только увеличить общий объём инвестиционных проектов и программ, но и продвинуть идею развития территорий опережающего развития (проект «Свободный порт Владивосток»).

Политический аспект обусловлен кризисом миропорядка, навязанного США и силами стран Запада. В контексте современного мироустройства геополитическое лидерство сложно обеспечить путём силового влияния, принуждения или завоевания. Оно достигается посредством международных норм, равенства и общей заинтересованности в совместных проектах.

Миропорядок, который после развала СССР пытались построить США, основанный на политической, экономической, идейной гегемонии Запада, оказался предсказуемо нежизнеспособным. Пренебрежение интересами других участников мирового процесса приводит к хаосу и деградации международно-переговорных процессов.

Сегодня мы видим, что западные центры глобального управления испытывают кризис: усиление противоречий в ЕС, миграционный кризис и замедление темпов экономического роста на Западе. В тоже время на просторах Большой Евразии формируется новый центр, готовый проводить независимую внешнюю политику и реализовывать свои экономические интересы. И эта идея логично сочетается с нашими общими интересами в вопросах комплексной безопасности в Центральной Азии.

«Большое евразийское партнёрство» позволяет балансировать интересы и амбиции государств. Всё очевиднее становится, что экономика КНР и уже Индии по своим возможностям перегоняет многие западные экономики.  Участие наших стран в совместном проекте «Большое евразийское партнёрство» создаёт систему балансов, выраженных в конкретных договорённостях и, наверное, самое главное, способствующих сохранению международной стабильности и безопасности. Проект «Большая Евразия» – есть реальная возможность стать самостоятельным центром глобального управления, а не периферией Европы или Азии.

Последний фактор, пожалуй, является одним из самых главных. Это сама роль центральноазиатских республик в обеспечении безопасности региона. Немаловажную роль в реализации комплексного подхода к безопасности призваны сыграть государства Центральной Азии, способные сглаживать возможные потенциальные вопросы между другими странами и выступать в роли уравновешивающей силы.

Центр геополитических исследований "Берлек-Единство"