ЦГИ «Берлек-Единство»: Опасен ли дрейф Таджикистана на фоне ближневосточного кризиса?

Ближневосточный кризис, после активизации террористической группировки ДАИШ, дестабилизирующе влияет на мировую обстановку. Становятся явными многие противоречия в отношениях между различными государствами, проявляются слабые места в той или иной внешнеполитической позиции отдельных субъектов международных отношений.

В данном контексте ярким примером можно назвать конфликт между Исламской Республикой Иран (ИРА) и Королевством Саудовская Аравия (КСА), обострившийся после того как 2 января 2016-го года власти КСА казнили 47 человек, обвиненных в террористической деятельности. Среди них оказался известный среди иранцев шиитский проповедник Нимра аль-Нимра.

Ответной реакцией от определенной части иранской общественности стали погромы, а также поджоги посольства Саудовской Аравии в Тегеране и консульства в Мешхеде. Как итог, КСА, Бахрейн и Судан объявили о разрыве отношений с Ираном. Объединенные Арабские Эмираты ограничились понижением дипотношений до уровня временных поверенных в делах. Стоит отметить, что Тегеран, в свою очередь, запретил ввоз саудовских товаров в страну.

Экспертное сообщество в этой связи считает, что обострение ирано-саудитского противостояния только началось, и не стоит ждать скорого разрешения или же хотя бы малейшей деэскалации конфликта. Различные ограничительные и иные недипломатические меры между двумя ближневосточными государствами, представляется, продолжаться. Недаром случившееся уже охарактеризовали как худший регресс во взаимоотношениях Тегерана и Эр-Рияда.

Однако, примечательной в сложившейся ситуации можно назвать позицию Таджикистана. Еще с момента проведения 29-ой Международной конференции «Исламское единство», прошедшей в Иране 27 декабря 2015 года, официальный Душанбе регулярно делает нелицеприятные заявления в отношении Ирана. Причина в том, что участие в конференции принял председатель запрещенной в центрально-азиатском государстве Партии исламского возрождения Таджикистана М. Кабири.

Впрочем, едва ли фигура Кабири является системообразующей в формировании антииранской риторики Душанбе. Существует мнение, что уход РТ с Орбиты ИРИ связан с нежеланием таджикского руководства допустить популяризации ближневосточного государства среди населения. В информационном пространстве уже неоднократно появлялись сообщения о том, что даже иранские представители в бизнес-среде РТ испытывают некое давление со стороны властей.

«Азия-Плюс» в одной из опубликованных статей процитировало мнение ученого-востоковеда, эксперта по Центральной Азии А. Князева: «… Возьму на себя смелость утверждать, что существует сильное соответствующее лобби в руководстве РТ, сориентированное на дрейф в сторону от Ирана и заодно России, преследующее интересы, прежде всего, США и их ближневосточных союзников». Но ведь есть более сдержанные методы ограничения влияния третьей стороны на свое население.

Но и «дрейф в сторону» КСА невозможно отрицать. Даже подтвержденная послом РТ в КСА вероятность участия центрально-азиатского государства в Исламской антитеррористической коалиции, инициатором создания которой является Эр-Рияд, говорит об этом. Ведь Таджикистан является членом Организации договора о коллективной безопасности и Шанхайской организации сотрудничества. То есть, в плане того же оборонного потенциала и антитеррористической деятельности страна тесно связана с Россией и Китаем. Одно только функционирование 201-й российской военной базы является неопровержимым тому подтверждением. В таком случае, для чего Таджикистану статус участника вышеозначенной коалиции?

Кстати, примерно аналогичную коалицию Эр-Рияд формировал и против Йемена. Причем, тогда к участию приглашались Турция и Пакистан – страны, которые действительно могут как-то себя проявить в военном плане. В сети даже появлялись сообщения, согласно которым руководство саудитов, за членство этих двух стран в откровенно преступной коалиции, сулило им как серьезные инвестиции, так и беспроцентные кредиты. Но они, по крайней мере, на официальном уровне отказались. А ведь о той же турецкой «безбашенности», после инцидента с российским Су-24М, известно всему миру.

Возможно, власти центрально-азиатского государства стремятся использовать аналогичные предложения из КСА для подкрепления таджикской экономики. Но на кон ставится политический авторитет, отношения с такими партнерами, как Россия, Китай и даже тот же Казахстан, дипломаты которого призывают к восстановлению контактов между ближневосточными странами.

«… Мы призываем руководство дружественных нам братских государств этого региона - Саудовской Аравии и Ирана, а также других стран предпринять необходимые меры для недопущения дальнейшей эскалации межконфессиональной напряжённости, налаживания политического диалога и проведения переговоров между странами с целью обеспечения согласия и восстановления дипломатических отношений» - заявил МИД страны. В отличие от реакции на уже вышеупомянутый инцидент с российским бомбардировщиком, это заявление, объективно, является позитивным примером многовекторности.

В сложившейся обстановке, думается, Душанбе следует несколько сдержанней реагировать на различные вызовы, а также более взвешенно подходить к вопросам участия в каких бы то ни было межгосударственных объединениях. Ту же ситуацию с Кабири можно было решить дипломатическим путем. В крайнем случае, обмен нотами… Теперь же, Таджикистан, по сути, заявляет о намерении вступить в замаскированную антишиитскую коалицию.

Это может нанести, если уже не нанесло, серьезный удар по отношениям центрально-азиатского государства с Ираном и, как следствие, Россией и Китаем, которые, напротив, развивают диалог с ближневосточной страной. Да и российское, равно как и китайское, участие в таджикской экономике трудно переоценить. И Эр-Рияд его перекрыть явно не в состоянии.

Булат Мурзагалеев – эксперт ЦГИ «Берлек-Единство»