
Кризисные явления, воздействию которых подвержено все постсоветское пространство, не обошли стороной и Таджикистан. Недавно в Душанбе фиксировали обесценивание национальной валюты почти на треть с начала года. Экономисты, равно как и официальные лица страны, говорят о том, что экономический кризис явился следствием далеко не только спада темпов экономического роста крупнейших партнеров Таджикистана, среди которых главными можно назвать Россию, Китай и Казахстан. Было бы верным утверждать, что уязвимость таджикистанской экономики перед внешними конъюнктурными факторами обусловлена ее многолетними структурными проблемами, и такие трудности, к сожалению, присущи практически всем государствам региона.
Экспертами было много сказано о зависимости экономики Таджикистана от поступлений трудовых мигрантов, большинство которых заняты на территории стран Евразийского экономического союза. Нельзя не упомянуть о том, что девальвация российского рубля и аналогичные процессы в Казахстане обусловили снижение доходов трудовых мигрантов, и, соответственно, объемов денежных переводов в Таджикистан. Последующее снижение курса сомони логично признается реакцией экономики Таджикистана на кризисные явления в соседних странах. В этой связи в Душанбе, как и в других столицах центрально-азиатского региона, верно будет рассмотреть возможности экономии и сокращения государственных расходов.
Тем не менее, государственный бюджет Таджикистана на 2016 год сверстан из расчета его увеличения на 500 млн. долларов, и в конечном итоге должен достигнуть 2,7 млрд. долларов. Если проследить за динамическими показателями бюджета страны, можно выявить тенденции к его росту в среднем на 10% ежегодно. В следующем году рост бюджета составит и вовсе 20%.
Эти явления вызывают неоднозначную реакцию в экспертном сообществе. Дело в том, что пока нет официальных данных касательно того, за счет чего бюджет Таджикистана имеет тенденции к росту. По общему мнению населения, учитывая непростое положение экономики страны, большинство ожидали обратных процессов. К тому же, многие опасаются, что средства в госбюджет в будущем будут привлекаться за счет увеличения налогов, и, прежде всего, физических лиц.
Однако Эмомали Рахмон совсем недавно сгладил эти ожидания, заявив, что социальная направленность бюджета сохранится. По словам лидера Таджикистана, расходы социальной сферы в 2016 году вырастут почти на 8%. Можно предположить, что повышение налогового бремени при социальной направленности бюджета несколько нелогично. Тем не менее, именно за счет налоговых поступлений госбюджет Таджикистана может значительно пополниться.
Дело в том, что работу фискальных органов страны далеко не всегда можно назвать идеальной. Бюджет республики недополучает значительной суммы налоговых и таможенных сборов. Сказывается и наличие теневого сектора, представленного, в том числе и нелегальным реэкспортом товаров. В то же время, Душанбе практикует частичное или полное освобождение от налоговой нагрузки ряда предприятий. Однако на практике многие из них оказываются убыточными, и освобождение от налогового бремени не приносит эффекта роста производства. Некоторые субъекты промышленности и вовсе приобрели статус «иждивенца». В этой связи имеет смысл рассмотреть возможность более тщательной проработки субъектов промышленности, которым налоговые преференции действительно могут помочь, и будут эффективны. Конечно, такой подход требует выработки культуры внедрения показателей эффективности и методов ее определения, к чему государственные органы Таджикистана пока только идут.
Модернизация и реструктуризация государственного бюджета страны требует не одного года. Налоговые маневры могут принести лишь краткосрочный положительный эффект для экономики страны, которая давно нуждается в модернизации и решении структурных проблем. Однако сохранение социальной направленности в государственном бюджете 2016 года, дает основания для положительного прогноза как минимум для социального сектора, что при современной конъюнктурной составляющей уже неплохо.
Алексей Чекрыжов – эксперт ЦГИ «Берлек-Единство»