В рамках знаменитого турне по государствам Центральной Азии в сентябре 2013 г., в ходе которого было подписано соглашений на 50 млрд $, председатель КНР Си Цзиньпин посетил все страны, кроме Таджикистана. Однако руководство Таджикистана и Китая встречается постоянно, что свидетельствует о возрастающем влияние Пекина в этой стране.
В ходе майского визита Э. Рахмона в Китай отношения двух стран были подняты до уровня стратегического партнерства, что сопровождалось выдачей льготных кредитов Таджикистану. Сейчас на Таджикистан приходится львиная доля китайских кредитов, предоставляемых странам Центральной Азии. Доля китайских кредитов в структуре внешнего долга Таджикистана превышает 50 %.
7 ноября в Пекине руководство Китая провело встречу с делегацией из Таджикистана во главе с Э. Рахмоном. На встрече обсуждались вопросы углубления сотрудничества двух стран, в том числе и в секторе безопасности, однако ключевым вопросом оставались китайские кредиты Таджикистану.
Выраженное на встрече руководства двух стран удовлетворение уровнем развития экономических и торговых отношений двух стран фиксируется в цифровом эквиваленте отчетливо. Товарооборот между двумя странами растет и сейчас составляет около 2 млрд $ в год. Однако официальный Душанбе дает несколько иную цифру (около 700 млн $ в год), что свидетельствует о больших объемах «серого» товарооборота. Данные Пекина выводят Китай на уровень главного торгового и экономического партнера Таджикистана, вытесняя на второе место Россию.
В структуре таджикистанского импорта и экспорта в Китай преобладает импорт (около 90 %). При этом Таджикистан поддерживает инициативы Китая по развитию экономического пояса Великого шелкового пути, который, на сегодняшний день, является главным инструментом экономического влияния Пекина в Центральной Азии.
На встрече в ноябре 2014 г. руководством Китая и Таджикистана было подписано четыре соглашения. Среди них, типовое соглашение о выделении Таджикистану льготных кредитов для строительства Душанбинской ТЭЦ и предприятий по производству криолита, фторосодержащего алюминия и сульфатной кислоты. Значительная кредитная зависимость Таджикистана от Китая уже привела к тому, что в 2011 г. в результате подписанного протокола о демаркации границ, Пекин получил 1,1 кв. км спорных территорий.
После вхождения Таджикистана во Всемирную торговую организацию в 2013 г. и без того благоприятные возможности проникновения китайцев в Таджикистан увеличиваются. Пекин рассматривает Таджикистан как страну, имеющую стратегически важные ресурсы, осваивать которые Китай намерен в самое ближайшее время.
Помимо этого, Пекин в последнее время вкладывает значительные средства в развитие коммуникационной инфраструктуры горного
Таджикистана. В ходе ноябрьской встречи стороны обсуждали вопросы прокладки железной дороги Душанкбе – Курган – Тюбе и региональной железной дороги Китай – Таджикистан – Афганистан – Иран – Персидский залив. Для участия Таджикистана в строительстве этой магистрали Душанбе нужны средства для строительства почти 400 километрового участка, однако Пекин до последнего времени воздерживался от кредитования этого проекта через Таджикистан. Если Э. Рахмон сможет договориться о таджикистанском участке магистрали – это принесет много стратегических выгод для Душанбе. Запуск этих транспортных коридоров позволит Таджикистану снизить зависимость от Узбекистана, который периодически чинит препятствия своему соседу в вопросах железнодорожного сообщения.
В Таджикистане сформировано сильное китайское лобби, а о характере влияния Пекина на суверенные дела Таджикистана хотя и косвенно, но красноречиво говорят слухи о 800 китайских силовиках, которые, якобы Э. Рахмон попросил у Си Цзиньпина для подавления митинга «Движения 24» в октябре этого года.
Китай рассматривает Таджикистан как важный геополитический плацдарм, особенно в контексте «афганского» фактора и усиления влияния России в Центральной Азии. Представляется, что именно через Таджикистан Китай будет пытаться решить ключевой для себя вопрос центрально-азиатского направления – вопрос о создании зоны свободной торговли с республиками этого региона.
Все больший интерес, с которым Пекин обсуждает со своими партнерами по Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) вопросы сектора безопасности не оставляет сомнений, что политическая воля для предоставления военной помощи Таджикистану в Поднебесной есть. Добавив к этому инициативы Пекина по открытию своих инструментов «мягкой силы» в Таджикистане (институты Конфуция), а также обучение в Китае таджикистанских студентов (около 1,5 человек) можно заключить, что у Китая есть полноценный проект по вовлечению Таджикистана в зону своего влияния. Принимая этот проект, Душанбе очень быстро становится в положение зависимого от Поднебесной государства. Пока этот фактор не проявляется напряженно, однако в контексте евразийских интеграционных инициатив России в Центральной Азии он может стать поводом для эскалации противоречий в регионе. Однако молчаливое согласие Москвы по поводу усиления китайского влияния в Таджикистане свидетельствует, что предварительный консенсус по этому поводу у двух ведущих государств Евразии существует.
Дмитрий Михайличенко - ЦГИ «Берлек-Единство»