Еще
Мероприятия
-
23-05-2023, 11:1523-05-2023, 11:15
-
5-05-2023, 15:195-05-2023, 15:19 -
11-04-2023, 14:2611-04-2023, 14:26
Еще
Целевая аудитория:
Участники исследования – эксперты, проживающие в России, Азербайджане, Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане. Все участники обладают экспертно-аналитическими и/или научно-исследовательскими компетенциями в области международных отношений.
Цель исследования: выявить роль тюркского фактора во взаимодействии России и стран Центральной Азии в рамках евразийской интеграции.
Задачи исследования:
- генерация идей по поводу разработки совместных проектов России и Центральной Азии в области тюркологии;
- выявление факторов внешнего влияния на тюркоязычные государства СНГ;
- рефлексия тюркского фактора через призму евразийской интеграции и внутри СНГ;
- определение возможных моделей взаимодействия России и ЕАЭС с Организацией тюркских государств.
Методы исследования:
ивент-анализ выступлений экспертов.
Материал исследования:
Проведенное исследование состояло из следующих этапов:
Общие данные для исследования:
12 ноября прошлого года Совет сотрудничества тюркоязычных государств, в который входит Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Турция, был переименован в Организацию тюркских государств. Формально это действие повышает статус объединения, но является ли оно вызовом для России и ЕАЭС? Как на это реагировать?
Воронка экспертных мнений:
«В истории российской государственности тюркский фактор никогда не рассматривался как политический проект. Многообразие народов, их традиций и культуры придавало нашей стране дополнительный залог прочности.
Политизация тюркского фактора актуализирует в нём радикальные тенденции, в то время как культурное притяжение укрепляет взаимопонимание и дружбу между народами через человеческие контакты. Политические спекуляции на тюркских народах ограничены амбициозными и стратегическими интересами государств, в то время как межкультурное сотрудничество имеет более фундаментальный и долговечный характер. Примерами могут служить отдельные альянсы стран, которые являются во многом декларативными и формальными, но эффективно не выполняют общих задач».
«Повестка, связанная с взаимодействием тюркских народов России и Центральной Азии всегда крайне актуальная. К тому же, события последних лет оказывают серьезное влияния и на тюркский мир.
Мы видим, что ряд акторов, которые позиционируют себя в качестве единственного центра тюркской общности стараются консолидировать вокруг себя наиболее полный состав тюркоязычных народов и соответствующих государств. При этом, недопустимо, чтобы отдельные страны считались единичными центрами глобальной культуры тюркского мира. Сегодня в условиях полицентричности такие проекты «тюркской метрополии» некорректны».
«Каждый тюркский народ России, наряду с другими равновеликими народами нашей многонациональной страны, имеет богатейшее наследие, уникален по-своему и вносит свою культурную лепту в общегосударственное достояние страны.
Особенности тюркских народов России не имеют ничего общего с ортодоксальным пантюркизмом и национализмом. В отношении к религии, к другим народам и государствам у России выработался особый подход – единство в многообразии. Все народы России равновеликие и составляют общую архитектуру общегражданской культуры и идентичности нашей многонациональной государственности.
Потенциал тюркской культуры в вопросах сотрудничества Российской Федерации и стран Центральной Азии полностью ещё не раскрыт. Но в силу своей объективности и общей признанности будет раскрываться со временем. Что будет способствовать укреплению межнациональных и межэтнических отношений между нашими народами и государствами».
«Сегодня в наших странах формируется новое понимание того, каким должны быть самодостаточные евразийские государства и как эти государства могут укреплять свое взаимодействие, создавая общий и мощный евразийский экономический базис и новую мегацивилизационную общность – «народ Евразии». Очень важно начать формирования новой геополитической субъектности с участием России, Азербайджана, Казахстана, Киргизстана, Узбекистана, Таджикистана и других славяно-тюркско-арийских государств.
Очевидно, что Евразия – продукт непрерывного диалога не только между славянским, тюркским и арийскими мирами, но также между православием и исламом. Вот это все должна осознать, в частности, политическая элита – что Россия органично связана с тюрко-арийским миром и исламом, а не только с православными и славянскими странами.
К счастью, появляется все больше молодых людей, приверженных идее суверенной Евразии. Народы нашего ареала объективно заинтересованы в укреплении отношений между нашими странами и это социальный заказ наших обществ».
«Показательным моментом является то, что сейчас изучение тюркского фактора становится всё более значимым в социально-политическом дискурсе наших стран. Если провести анализ медиапространства, станет заметно, что за последние 10 лет было не так много весомых публикаций на эту тему. Конечно, исключение составляют научные разработки в области лингвистики, истории и других областей науки. Однако сегодня к тюркским народам всё больше обращается внимание общественности в контексте евразийской интеграции.
Я связываю это с тем, что тюркский мир представляет собой неотъемлемую часть Большой Евразии. И здесь знаковым является экономическое взаимодействие. В некотором смысле при наращивании межкультурного диалога тюркских народов мы должны исходить из усиления экономический субъектности, в том числе стран Центральной Азии. Опять-таки, сегодня в нашем регионе мы рассчитываем на подключение новых тюркских государств к интеграционному блоку ЕАЭС. В этом отношении важно активное участие именно России».
«Актуальным становится вопрос формирования международных образовательных программ по направлению тюркологии. В данном случае имеется ряд моментов. Например, в условиях кризиса Болонской системы образования подобная инициатива может стать новым перспективным направлением, с уходом от бакалавриата/магистратуры в сторону специалитета.
По крайней мере на пространстве СНГ фиксируется рост интереса именно к программам обучения специалитета. В этой связи продуктивным видится объединение нескольких вызов для последующего коллективного обращения в СНГ или ШОС с инициативой о формировании нового пула сетевых университетов».
«Сегодня особенно важно вырабатывать сетевые, гуманитарные связи между странами, близкими не только географически, но и исторически, культурно и духовно. Где-то эти связи необходимо возрождать, а где-то развивать. Хотел бы обратить особое внимание на взаимодействие на общественном уровне между организациями национально-культурной направленности.
Представляю Всемирный курултай башкир вынужден констатировать, что связи с нашими коллегами на данный момент не в должной мере развиты. Необходимо отвязывать тюркский фактор от Турции, формировать собственный контент, свое видение и осмысление тюркской темы через призму евразийства».
«Предполагаю, что единого центра влияния на все интеграционные процессы на постсоветском пространстве не будет, поскольку это воспринимается как некое доминирование. Однако для Центральной Азии характерно быть географическим ядром всех евразийских объединений, и в первую очередь, тюркской направленности.
Не меньшую значимость имеют Уфа и Казань в этом направлении. К примеру, в ноябре в Самарканде будет проходит саммит, в котором статус председателя организации тюркоязычных государств перейдет от Турции к Узбекистану. Считаю необходимым участие и голос в подобных мероприятиях для тюркоязычных государств России».
«Тюркский фактор – это вопрос геополитической конкуренции России и Турции в регионе. Этот момент играет ключевую роль в формировании позиции российской стороны в вопросе выстраивания отношений с тюркоязычными государствами. В любом случае конкуренция здесь играет положительную роль, поскольку актуализирует для конкурирующих сторон выработку наиболее привлекательных условий для сотрудничества.
В то же время необходимо выделить два аспекта: экономику и безопасность. Если рассматривать экономический аспект, то у России однозначное преимущество перед Турцией с точки зрения позиций в качестве экономического партнера для стран Центральной Азии. Касаемо же вопросов безопасности достаточно упомянуть факт функционирования ОДКБ».
«Вопросы интеграции невозможно рассматривать вне контекста мировой экономики. В общем виде интеграция возможна в двух вариантах.
Первый вариант, когда экономики стран отличаются, но взаимно дополняют друг друга. Тогда мы можем говорить, что интеграция может осуществляться на базе разделения труда. В таком случаи экономический рост обусловлен тем, что мы имеем преимущества. Такая модель ориентирована прежде всего на внутренний рынок.
Второй вариант – это объединение потенциалов схожих экономик с целью выхода на внешние рынки. Безусловно, внутренние рынки тоже имеют значение, но они не являются определяющими. Тогда экономический рост должен базироваться на внешнем расширении.
Экономики России и тюркоязычных стран Центральной Азии имеет больше общих черт, чем различий. Это экспортно-ориентированные сырьевые экономики. Поэтому интеграция должна касаться, в первую очередь, совместного выхода наших экономик на внешние рынки».
«С юридической точки зрения, наверное, нет серьёзных препятствий для включения России в Организацию тюркских государств. Вспомним 2016 год, когда министр иностранных дел России Сергей Лавров допустил участие нашего государства в работе Тюркского совета. Но в этом вопросе, на мой взгляд, нужно сделать несколько оговорок.
Во-первых, двухсторонний формат взаимодействия между Россией и Турцией носит, безусловно, партнёрский и дружеский характер. Особенно в последнее время, когда открываются новые возможности для сотрудничества в рамках Большой Евразии. Но эти отношения сегодня нельзя назвать союзническими в полном смысле.
Во-вторых, в ОТГ определяет общую риторику организации Турция. Да, идут обсуждения, обмен повестками, но последнее слово так или иначе остаётся за турецкой стороной. Сможет ли Россия свободно общаться на такой площадке? Будет ли это выгодно? Не скажется ли это на политической репутации?
В-третьих, тюркский фактор Турции встречает серьёзное внешнее противодействие со стороны Китая, Ирана и других партнёров России.
В-четвёртых, на сегодняшний момент усиление роли ОТГ является наименьшим вызовом для России.
Поэтому полагаю, что нужно прорабатывать вопрос осторожного сближения России с Организацией тюркских государств, рассмотреть его с разных ракурсов, понять какой статус Россия может реально получить и какой нужен.
Возможно, стоит подумать о сопряжении ЕАЭС и ОТГ. И здесь найдётся больше общих моментов. ЕАЭС может усилить экономический потенциал ОТГ, между организациями существует географическая близость и наличие общих членов-участниц».
«Не стоит тюркоязычным народам, в том числе России и республик Центральной Азии, обольщаться насчёт турецкого фактора. Это не тот случай, когда тюркской идентичности отдаётся предпочтение во внешнем взаимодействии и сотрудничестве. Это скорее прагматизм, который доминирует во внешнеполитической деятельности Турции.
Тюркский мир не нуждается в усилении позиций отдельной страны. Россия тоже является одним из центров притяжения тюркоязычных стран и имеет для этого не меньше оснований».
«Не стоит тюркоязычным народам, в том числе России и республик Центральной Азии, обольщаться насчёт турецкого фактора. Это не тот случай, когда тюркской идентичности отдаётся предпочтение во внешнем взаимодействии и сотрудничестве. Это скорее прагматизм, который доминирует во внешнеполитической деятельности Турции.
Тюркский мир не нуждается в усилении позиций отдельной страны. Россия тоже является одним из центров притяжения тюркоязычных стран и имеет для этого не меньше оснований».
Выводы исследования:
Анализ выступлений показал, что эксперты рассматривают Россию как один из крупнейших и значимых центров притяжения тюркоязычных государств в формате Большой Евразии.
Спикеры поддержали идею, что центров притяжения тюркоязычных народов должно быть много и это отвечает принципам современной полицентричности.
В качестве рекомендаций участники круглого стола предложили:
