-
Сегодня, 12:52
-
3-12-2024, 09:40
Рост уровня конфликтогенности и протестности населения характерен для большинства государств современности. Причины этому самые разные - от глобализационного и либерального развития общества и государств до частных политических противоречий и социально-экономических проблем. В странах евразийского пространства также наблюдается обозначенная тенденция роста конфликтогенности. В частности, в Кыргызской Республике с начала нулевых годов протестные выступления приобретают чуть ли не обыденный характер.
Опять-таки, справедливо будет утверждать, что катализатором этого явления из года в год выступают различные причины, а иногда и целый спектр противоречий. Тем не менее, если не смотреть на первичные стрессоры и мотивы конфликта, можно предположить, что протестная активность в стране напрямую влияет на её экономическое развитие.
Нередко протестные настроения кыргызстанцев выражаются в антикитайских митингах и локальных столкновениях на территории кыргызско-китайского приграничья. Антикитайские протесты прошли в столице страны и в 2019 году. Несколько сотен человек, вышедших на улицы Бишкека, требовали проверить, на что идут китайские кредиты, ввести мораторий на выдачу кыргызтанского гражданства иностранцам, а также отслеживать и выдворять нелегалов-китайцев из страны.
Протестующие также заявляли, что их беспокоит «растущая китайская экспансия» и притеснение мусульман, среди которых есть этнические киргизы, в граничащем со страной Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. В итоге, в конце 2019 г. в Нарынской области китайские рабочие были силой выдворены с промышленных объектов золотоносного месторождения «Солтон-Сары». Чуть позже, в начале 2020 г. почти по аналогичному сценарию в той же области было остановлено строительство торгово-логистического комплекса. Согласно заявлению китайской стороны, инфраструктурное строительство свернули по причине негативного отношения к проекту со стороны кыргызстанцев. Можно предположить, что инвестор опасался повторения кейса «Солтон-Сары», так как в случае продолжения строительства пришлось бы замораживать деятельность уже возведенного и работающего объекта.
Важно отметить, что недовольство местных жителей нельзя назвать беспочвенным. К примеру, в деятельности китайской золотодобывающей компании Zhong Ji Mining кыргызстанские надзорные органы неоднократно находили нарушения. Многие также справедливо указывали на негативное влияние проекта на экологию региона. В частности, на животноводство, которое в этой области особенно аутентично. Однако наиболее острые рисковые факторы прослеживаются в самом характере ряда инвестиционных программ КНР. Многие проекты прямых инвестиций реализуются на условиях трудоустройства на инфраструктурных объектах китайских рабочих, вывоза добываемых ресурсов на территорию КНР (в обход переработки в Кыргызстане). При такой инвестиционной модели мультипликативный экономический эффект привлеченного капитала значительно ниже.
На другой чаше весов позитивные аспекты инвестиционной деятельности Китая. Все же китайские предприятия обеспечивают хороший объем фискальных отчислений в бюджет республики. Благодаря деятельности той же Zhong Ji Mining местные власти смогли поддержать сельскохозяйственную отрасль, вели посильное инфраструктурное дорожное строительство. В свою очередь крамольные инвестиционные условия, связанные с трудоустройством большой части китайских рабочих, также вызваны объективными факторами. Нередко китайские предприниматели возводят сложные строительные объекты в кратчайшие сроки. В этой связи привлечение собственных работников видится более логичным решением. К тому же, на кыргызстанском рынке труда не всегда можно найти специалистов с профильной квалификацией.
В инвестиционной деятельности КНР в Кыргызстане интерес вызывает отношение местных жителей к китайскому капиталу. Различные фобии подкрепляются отсутствием разъяснительной работы с населением, а иногда и нежеланием самих китайских предпринимателей идти навстречу требованиям кыргызстанцев (все-таки некоторые претензии к иностранному капиталу объективны). Иными словами, проблема кроется в том числе в стихийности протестных движений, и, как следствие, в их непредсказуемости и отсутствии какого-либо контроля.
В сложившейся ситуации важно, чтобы власти Кыргызской Республики осознавали риски подобного положения населения. Конечно, при идеальном стечении обстоятельств любой конфликт должен купироваться компромиссным решением. Например, протестные кейсы Нарынской области могли разрешиться разъяснительной работой со стороны властей и представителей инвестора. Возможно, такой подход утопичен. Однако к решению подобных задач может подключаться и промежуточное звено медиаторов в лице экспертного сообщества, представителей академических кругов.
Центр геополитических исследований «Берлек-Единство»