Как сообщалось ранее, в сентябре 2017 года в Нью-Йорке, выступая на 72-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, Шавкат Мирзиёев выдвинул ряд ключевых инициатив, включая принятие в рамках ООН специальной резолюции Генассамблеи по Центральной Азии.
Сегодня документ получил практическое воплощение. Интересным оказалось то, что резолюция «Укрепление регионального и международного сотрудничества по обеспечению мира, стабильности и устойчивого развития в Центрально-Aзиатском регионе» принята при соавторстве 55 стран Европы, Северной Америки, Азии, Африки и других континентов, что свидетельствует о признании международным сообществом актуальности инициативы главы узбекского государства. Свою лепту в ее реализацию, помимо наших соседей, внесли Германия, Италия, Канада, Норвегия, Швейцария, Австралия, Южная Корея, Турция, Сингапур, Катар, ОАЭ, Индия.
Единогласное принятие резолюции Генеральной ассамблеи ООН свидетельствует о полной поддержке международным сообществом нынешнего внешнеполитического курса Узбекистана по налаживанию тесного регионального сотрудничества на основе принципов добрососедства и взаимовыгодного партнерства для эффективного использования потенциала стран в торгово-экономической, транспортно-коммуникационной, культурно-гуманитарной и других сферах в целях обеспечения мирного и устойчивого развития Центральной Азии.
Что думают эксперты?
По мнению экспертов, благодаря смелой политике Шавката Мирзиёева в отношениях между странами региона произошел фундаментальный сдвиг, что привело к созданию в Центральной Азии совершенно новой политической атмосферы, характеризующейся укреплением политического доверия и интенсификацией взаимодействия.
Директор Центра исследовательских инициатив Ma’no Бахтиёр Эргашев:
– Наступил качественно новый этап регионального сотрудничества, который позволяет говорить о том, что мы переходим к межгосударственной кооперации с участием как государственных, так и негосударственных экономических акторов. И этому во многом помогла готовность всех стран региона, завершение процесса формирования национальной идентичности всех государств.
Что касается интеграционных процессов, я всегда говорил о том, что если в Центральной Азии когда-нибудь и будет интеграция, то исключительно на основе транспортных систем. И возникнуть это объединение может только в случае объединения транспортных систем как минимум трех стран региона – Казахстана, Туркменистана и Узбекистана.
Центральная Азия так и не стала самостоятельным субъектом, и все еще является объектом воздействия внешних сил. Страны региона до сих пор находятся в процессе формирования своей субъектности. Это очень долгий процесс, показателем которого является то, что государства не смогли самостоятельно сформировать свою региональную повестку дня по интеграции. И все региональные интеграционные проекты оказались мертворожденными. Поэтому сейчас страны Центральной Азии являются участниками интеграционных проектов, предложенных внешними центрами сил – ОДКБ, ЕАЭС, ШОС.
Как мне кажется, повестка дня для региона, предлагаемая Узбекистаном, имеет шанс стать платформой для укрепления регионального взаимодействия и обретения Центральной Азии своей геоэкономической и геополитической субъектности.
Тему формирования центральноазиатскими странами своей субъектности прокомментировал директор негосударственного научного учреждения «Караван знаний» Фарход Толипов:
– После Астанинского саммита глав государств Центральной Азии, прошедшего в марте 2018 года, в глаза бросилось, что российские экспертные и аналитические круги, а также их СМИ активно стали выражать странные, на наш взгляд, болезненные реакции по поводу этого саммита. Квинтессенция подобной реакции из разных источников сводится к простой формуле: страны ЦА собрались без участия России. Само утверждение – «как они позволили себе встретиться без участия России» – является не просто некой нервозной реакцией российских экспертов или журналистов, но в каком-то смысле задевает, если так можно выразиться, самолюбие центральноазиатских государств. Потому что в таких выражениях, как «встретились без участия России» скрыта недопустимость подобных встреч, тем самым отрицается наше право самостоятельно принимать подобные решения. Это можно и оценить как отказ в праве на независимость. То есть этим экспертам мы можем задать вытекающий из этой ситуации вопрос: вы сомневаетесь в нашем праве самостоятельно встречаться, самостоятельно принимать какие-то решения, а значит, отказываете в нашей независимости?
Быть может, вы не имели в виду именно это, но все ваши статьи и комментарии, к сожалению, звучат в такой тональности.
Ну, а если более фундаментально оценивать подобные заявления, то надо вспомнить историю центральноазиатских саммитов, начиная с 1991 года. После распада Советского Союза, оказавшись независимыми государствами, пять республик ЦА проводили самые разные саммиты и создавали региональное объединение, просуществовавшее до 2005 года.
Отвечая на подобные заявления экспертов, замечу, что российское участие в саммитах ЦА началось с 2004 года, когда Москва подала заявку на вступление в ОЦАС (Организация центральноазиатского сотрудничества). Это название центральноазиатское объединение получило в 2001 году, до этого с 1993 года она носило название «Центральноазиатский союз», с 1998 года стало называться «Центральноазиатское экономическое сообщество». Названия менялись в связи с задачами, которые становились все более и более амбициозными.
А самое интересное случилось потом. В 2004 году Россия вступает в ОЦАС, а через год, в 2005-м, ОЦАС не стало. Согласитесь, что само вступление РФ в ОЦАС было очень странным, ведь это сугубо региональное объединение. Как там могли участвовать внерегиональные государства, не понятно.
И здесь хочется спросить у экспертов, возмущенных астанинской встречей без участия Москвы: а что дало былое участие РФ центральноазиатскому объединению?
Дало то, что оно перестало существовать! Причиной этому явилось то, что ОЦАС стало дублировать ЕврАзЭС. Но оно никак не могло дублировать. Даже по своему составу они отличались, так как в членах ЕврАзЭС была Беларусь, а странами-наблюдателями – Армения, Молдавия и Украина.
В итоге, с 2005 года регион жил порознь, что в свою очередь привело к накоплению массы нерешенных проблем. Саммиты, которые проводились до этого худо ли, бедно, как-то локализовывали или замораживали потенциал конфликтности между странами ЦА. Конечно же, водные и пограничные вопросы к тому времени были еще не решены, и с 2005 года конфликтогенный потенциал стал только наращиваться.
Лед тронулся в 2017 году, когда Шавкат Мирзиёев на конференции в Самарканде выступил с инициативой ежегодных встреч глав государств ЦА, которую сразу же подхватил Нурсултан Назарбаев и предложил первую встречу провести в Астане.
И сегодня мы можем наблюдать сближение не только народов центральноазитских государств, но и не менее важное сближение руководств стран ЦА.
Как видите, астанинский саммит, который скромно назвали «консультативной встречей», не начался с чистого листа, он имеет хорошую и содержательную предысторию.
