16 января 2016 года состоялся День имплементации (ДИ). МАГАТЭ представила доклад, согласно которому Исламская Республика Иран (ИРИ) готова приступить к реализации подготовленной программы по значительному снижению своего ядерного потенциала – Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Стоит отметить, что переговоры, в ходе которых разрабатывался СВПД, проходили напряженно. Причем, достижение соглашений между Западом и ИРИ стало возможно только при активном содействии РФ и КНР, как одних из немногих мировых игроков, имеющих влияние на Тегеран.
ДИ обусловил снятие с ИРИ международных санкций, ранее запрещающих следующие виды взаимодействия с иранской стороной: операции в финансовой и страховой сферах, а также банковском секторе; операции в нефтяном, газовом и нефтехимическом секторах промышленности; кораблестроение и транспорт; и др. Кроме того, сняты санкции с некоторых физических и юридических лиц, так или иначе связанных ранее с ядерной программой ИРИ. Точный их список был опубликован в решении Евросоюза от 16 января 2016 года.
Все же, некоторые виды ограничений остались в силе. Например, оружейное эмбарго и санкции, связанные с ракетными технологиями. Но, согласно опубликованному ЕС заявлению, оставшиеся ограничения в силе до тех пор, пока не наступит Переходный день. Министерство иностранных дел РФ ранее уточняло, что означает понятие «Переходный день» - «… дата, наступающая через 8 лет после «Дня принятия» или дата, когда генеральный директор МАГАТЭ представит доклад, констатирующий, что МАГАТЭ достигло «расширенного заключения» о том, что весь ядерный материал в Иране находится в мирной деятельности, в зависимости от того, что наступит раньше».
Таким образом, ДИ можно назвать очередным продуктом международной дипломатии. Примечательно, что активизировалась эта самая продуктивная международная дипломатии в связи с деятельностью террористической группировки ДАИШ, которая за несколько лет из региональной угрозы трансформировалась в мировую.
Причем, наиболее активным противником терроризма и, как следствие, проводником международного диалога стала Российская Федерация, планомерно реализующая процесс формирования всеобщей антитеррористической коалиции, подспудно участвуя в борьбе с ДАИШ посредством авиаподдержки правительственных войск в Сирии.
К слову, антитеррористическая деятельность российской стороны постепенно признается основными западными силами и их сателлитами. Так, например, Премьер-министр Японии Синдзо Абэ в интервью Financial Times, обсуждая ближневосточный кризис (рост террористической активности, конфликт между ИРИ и Саудовской Аравией и т.д.), заявил следующее: «… нам необходимо конструктивное сотрудничество с Россией».
Стоит отметить, что российско-японский диалог важен для нынешнего Председателя теперь уже «Большой семерки» не только из-за общемировых проблем. Абэ планирует обсудить с Президентом России В. Путиным вопрос принадлежности Южных Курил, которые Токио пытается вернуть в свои владения. Однако, как известно, территориальные границы государств, сформированные по итогам Второй мировой войны, пересмотру не подлежат.
Хотя, несмотря на это, еще в 1955 году Москва, в ходе переговоров с Токио, была готова обсудить передачу 2-х островов, из 4-х «спорных». Но японская сторона видела в этом лишь часть решения вопроса и не отказывалась от претензий на оставшуюся половину, что и обусловило сохранившийся и по сей день неразрешенный статус спора.
Тем не менее, более актуальной для мировой геополитики сейчас является именно иранская тема. В том числе, речь идет о возвращении Тегерана на лидирующие позиции в качестве экспортера нефти. Экспертное сообщество полагает, что снятие санкции позволит ИРИ вдвое увеличить объемы экспорта сырья. Однако, это может отрицательно повлиять на стоимость барреля нефти, которая и без того упала ниже 29 долларов.
Некоторые скептики, в этой связи, пророчат «еще большие трудности» для российской экономики, которая якобы крайне зависима от сырьевого экспорта, что было неоднократно опровергнуто компетентными независимыми экспертами. Но даже если не брать это во внимание, то следует обратить внимание на то, что нефтяной сектор иранской экономики, на данный момент, остро нуждается в инвестициях.
Директор департамента стратегического планирования Министерства нефти ИРИ С. Кавампур в декабре прошлого года сообщил, что на восстановление нефтегазовой отрасли страны до 2020 года потребуется порядка 150 млрд. долларов. А еще ранее, в ноябре, в Иране прошла рассчитанная на привлечение инвесторов нефтегазовая конференция, в ходе которой страна представила множество проектов на общую сумму 30 млрд. долларов.
Кстати, среди наиболее вероятных участников восстановления нефтегазового сектора указывают многие российские компании: «Зарубежнефть», «Газпром нефть», а также гиганты «Роснефть» и «ЛУКОЙЛ». Это, в какой-то степени, говорит о том, что не Иран не является тем конкурентом, которого «рисуют» ангажированные СМИ.
Причина в том, что более 95% акций «Газпром нефть» принадлежат Газпрому, а более 69% акций Роснефти принадлежат ОАО «Роснефтегаз». Те, в свою очередь, в большинстве своем являются государственной собственностью: порядка 81% акций Газпрома и 100% акций Роснефтегаза. Единственным акционером Зарубежнефти и вовсе является Федеральное агентство по управлению государственным имуществом РФ.
Да и позиционирует себя компания как «проводник государственных интересов в области топливно-энергетического комплекса на международной арене». Исключением, пожалуй, можно назвать ЛУКОЙЛ, в котором акционерное участие физических лиц, в том числе иностранных, более существенно. Но общей тенденции это не меняет – в развитии иранского нефтегазового экспорта активное участие может принять именно российская сторона. А, как известно, инвестиции приносят прибыль.
В данном контексте примечательны слова Президента ИРИ Х. Роухани, сказанные во время пресс-конференции 17 января 2016 года касаемо перспектив американского участия в развитии экономики Ирана: «… У нас не было никаких экономических отношений с США и не будет, если только не возникнут необходимые условия по вопросу о самолетах или по экспорту нескольких видов товаров, в том числе фисташек и ковров. В том случае, если США захотят инвестировать в экономику и технологии Ирана, они столкнутся с определенными препятствиями, но мы, конечно, готовы обеспечить определенные льготы тем американским компаниям, которые будут осуществлять свою деятельность не с территории США».
Говорит ли это о том, что приоритет таких партнеров как Россия для Тегерана незыблем? Время покажет.
Булат Мурзагалеев – эксперт ЦГИ «Берлек-Единство»
16 января 2016 года состоялся День имплементации (ДИ). МАГАТЭ представила доклад, согласно которому Исламская Республика Иран (ИРИ) готова приступить к реализации подготовленной программы по значительному снижению своего ядерного потенциала – Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Стоит отметить, что переговоры, в ходе которых разрабатывался СВПД, проходили напряженно. Причем, достижение соглашений между Западом и ИРИ стало возможно только при активном содействии РФ и КНР, как одних из немногих мировых игроков, имеющих влияние на Тегеран.
