ЦГИ «Берлек-Единство»: ТАПИ: утопия или реальность?

В 1993 году впервые возникла идея строительства газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Через 2 года тогдашний президент Туркменистана Сапармурат Ниязов официально озвучил идею проекта и подписал соглашение о разработке ТЭО с премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто. Одновременно в Туркмении появилась американская компания Unocal, которая должна была стать основой международного консорциума по реализации проекта. Руководство Талибана предложило обеспечить безопасность маршрута только после подписания соглашения о строительстве газопровода через территорию Афганистана. Но после предоставления талибами в 1998 году убежища Усаме бен Ладену американская Unocal вышла из консорциума. В 2000-х годах продолжались переговоры между странами-участниками проектами, которые привели к подписанию 25 апреля 2008 г. рамочного соглашения о строительстве газопровода, аналогичное соглашение было подписано 11 декабря 2010 года в Ашхабаде во время саммита глав государств-участников проекта газопровода ТАПИ. Руководство стран полагало, что присутствие вооруженных сил НАТО в Афганистане поможет обеспечивать безопасность газопровода, так как США заинтересованы в осуществлении этого проекта. В первую очередь такая поддержка Штатов связана с тем, что они не хотели реализации проекта газопровода IPI (Иран-Пакистан-Индия), а его неосуществление, в свою очередь, привела бы проблеме сбыта иранского газа и замедления работы над иранской ядерной программой.

Напомним, некоторые специалисты предполагают, что основная причина вторжения в Афганистан западных коалиционных антитеррористических сил связано с желанием взять под контроль потоки энергоносителей из стран Центральной Азии. Тем более, ликвидация Усама бен Ладена совпала с интенсификацией работ над проектом ТАПИ, когда в начале мая 2011 года активизировались переговоры между странами-участницами проекта.

В свою очередь, при появлении идеи строительства газопровода готовность принять участие в проекте выражал российский «Газпром», при этом предполагались различные формы участия – от полноправного члена консорциума до подрядчика. В мае 2011 года Россия вновь подтвердила свой интерес и поддержку проекта. Было заявлено о принципиальной готовности российской компании принять участие в сооружении газопровода ТАПИ. Тогда специальный представитель президента Российской Федерации по Афганистану З. Кабулов заявил: «Президенты Афганистана и Пакистана активно поддержали российское участие в этом проекте. Хочу подчеркнуть, что, независимо от того, как сложится участие России в строительстве ТАПИ, мы не выступаем против реализации этого проекта. Он может принести пользу не только самому Афганистану, но и всем странам региона». Но, в условиях минимизации поставок газа из Туркменистана в Россию, вопросы дальнейшей перспективы сотрудничества в этой сфере остались неясными.

В последнее время вновь активизировались переговоры по строительству газопровода ТАПИ. В мае 2015 года состоялся официальный визит в Туркменистан премьер-министра Исламской Республики Пакистан Мухаммада Наваза Шарифа. Было заявлено, что Пакистан полностью поддерживает инициативы Туркменистана по мирному урегулированию ситуации в Афганистане посредством переговоров и других дипломатических методов, и что это будет способствовать началу практической реализации проекта ТАПИ уже в ближайшее время. Но каким образом страны будут способствовать нейтрализации действий «Талибана» и договариваться с ними – непонятно. При этом еще не определены не только собственно стоимость туркменского голубого топлива, но и транзитные ставки, которые будут взимать Пакистан и Афганистан за прохождение газа по территории своих стран. Более того, по некоторым сведениям, Пакистан запрашивает непомерную, по мнению других участников, транзитную ставку. При таких обстоятельствах диалог о возобновлении строительства транснационального трубопровода во время встречи высокопоставленных представителей двух стран кажутся формальными.

По данным туркменских СМИ, обсуждение газопроводного проекта ТАПИ стало одной из ключевых тем во время официального визита 11 июля 2015 года премьер-министра Индии Нарендра Моди в Туркменистан. Конечно, есть нерешенные вопросы. В первую очередь это вопросы о цене и транзитным ставкам. У руководства Индии все еще сохраняется беспокойство по поводу обеспечения безопасности инфраструктуры проекта на территориях Пакистана и Афганистана, хотя со стороны руководств этих стран и звучали такие обещания. Но всем понятно, что пока это только политические заявления, не подкрепленные действиями. В таком случае индийские инвесторы могут остаться без вложенных в строительство газопровода средств. Кстати, у Пакистана и Индии традиционно натянутые отношения – в свое время СМИ писали, что индийский премьер-министр не хочет оказаться за одним столом с руководителем Пакистана.

Еще одним вопросом, волнующим Афганистан, Пакистан и в особенности Индию, является перебои в поставках газа. Туркменистан строит ряд газопроводов, которые надо заполнить природным газом. А хватит ли ресурса всем желающим? Гурбангулы Бердымухамедов через прессу распространяет информацию о том, что Туркменистан занимает 4-е место в мире по запасам газа (после России, Ирана и Катара), одним словом, запасы туркменского газа чуть ли не безграничны. При этом аудит крупнейших углеводородных месторождений проводили западные компании, которые в свое время даже не обнародовали результаты исследований ряда газовых месторождений, а некоторые тендеры на разработку газовых месторождений оборачивались скандалами – выяснялось, что эксперты аудиторских компаний расчеты делали не на базе самостоятельного анализа результатов бурения скважин, а на основании данных, полученных туркменскими специалистами.

В конечном счете постоянные шаги Туркменистана в политическом контексте можно расценивать как попытку Гурбангулы Бердымухамедова убедить западных партнеров в устойчивости своего режима, который является гарантам реализации газовых проектов в регионе, и тем самым заручиться гарантией собственной политической долговечности. Но история дружбы с западными партнерами показывает, что такие действия не являются гарантом сохранности политического режима.

К тому же, позиция Туркменистана в вопросе строительства ТАПИ является совсем не определяющей, и Ашхабад при всем своем желании не ключевой игрок. Начало реализации проекта зависит, во-первых, от решения многих противоречий, которые есть между странами-участниками и, во-вторых, от стабилизации военно-политической ситуации в Афганистане и в Пакистане.

Руслан Хадимуллин – эксперт ЦГИ «Берлек-Единство»