ЦГИ «Берлек-Единство»: О китаефобии в контексте интеграции

Евразийские интеграционные процессы, будь то формирование Евразийского экономического союза (ЕАЭС), где основными акторами выступают Москва и Астана, или продвижение Экономического пояса «Новый шелковый путь», идея воссоздания которого принадлежит Пекину, в итоге приведут, если уже не привели, к формированию Центральной Евразии – принципиально нового макрорегиона, объединяющего представителей разных народов, разных вероисповеданий и культур. Причем, объединяющим фактором, в данном случае, является стремление к самостоятельному, неподконтрольному кому-либо развитию. Примечательно, что налаживание взаимодействия между двумя вышеозначенными проектами уже обозначено на самом высоком уровне, в частности, об этом говорит Президент РФ В. Путин.

Однако, анализ мировых, в том числе российских, СМИ показывает, что быстрый и устойчивый рост китайской экономики и, порой действительно экспансионный характер проводимой Пекином внешнеполитической работы вызывают беспокойство среди экспертного сообщества и руководящих элит. Как итог, у общества формируется несколько негативный образ Китая, как государства, которое в будущем может начать процесс подчинения стран, участвующих в формировании Центральной Евразии. И если для меньших, как территориально, так и экономически, игроков интеграционных процессов эти страхи вполне оправданны, то в России они представляются искусственно раздутыми.

Как известно, история российско-китайских отношений пережила уже две попытки сближения. Первая была в конце 19 века, когда в 1896 году в Москве был подписан русско-китайский оборонительный договор против Японии. Актуален он стал из-за китайско-японской войны 1894-1895 гг., вспыхнувшей по причине корейского вопроса. Затем имела место эпоха сотрудничества в формате Иосиф Сталин – Мао Цзэдун. Строилась она не столько из прагматических соображений, сколько из-за доверительного характера отношений двух лидеров (в свое время И. Сталин поддержал китайского коллегу, а не искал ему замену). Но, после кончины советского главы, выстраивание диалога между евразийскими государствами заметно замедлилось.

В итоге, сейчас мы наблюдаем третью фазу развития российско-китайских отношений. Причем, есть все основания полагать, что она будет куда более успешной, нежели предыдущие. Причина тому – прагматика в построении механизмов взаимодействия. Иными словами, Москва и Пекин в своем диалоге опираются на очевидную необходимость объединения усилий, потенциалов и перспектив. Именно об этом говорит объявленный курс на сопряжение ЕАЭС и Шелкового пути, настрой на формирование общеевразийского костяка в формате Россия-Индия-Китай, интегрирование менее масштабных игроков в эти процессы. О. Барабанов, проф. кафедры интеграционных процессов МГИМО, в интервью Л. Ульяновой (МГУ им. М.В. Ломоносова), характеризует вышеозначенное как ориентированность евразийской общественности на «собственный цивилизационный выбор». Кроме этого, эксперт считает, что не только прагматика выстраивает современные российско-китайские отношения: «… Это (происходящее объединение Евразии – прим. авт.) является серьезной глобальной альтернативой тому либеральному универсалистскому мейнстриму, который Запад пытается насаждать под видом своих ценностей. В конечном итоге, получается, что нас с Китаем объединяет не только прагматика, а формирующаяся на глазах новая большая евразийская идентичность».

Касаемо же китаефобии О. Барабанов заявляет следующее: «… Пугать Китаем детей стало очень модным, простым, а самое главное – за эти «пугалки» никто не нес никакой серьезной ответственности. Не случайно, наши либералы, когда говорят о США, вспоминают о либеральном подходе, об открытой экономике, а как только поворачиваются к Китаю, тут же забывают о своих либеральных принципах и становятся в позицию совершеннейшего держиморды – закрывать, не пущать, запрещать, бояться и т.д.». Впрочем, как утверждает О. Барабанов, в Сибири и дальневосточных регионах местные элиты напротив, демонстрируют желание сотрудничать с китайской стороной, чем выгодно отличаются от «либералов в центре».

Оптимистичность профессора МГИМО выражена и в аналитическом докладе «Экономический пояс Шелкового пути» и приоритеты совместного развития евразийских государств» Международного дискуссионного клуба «Валдай», где О. Барабанов являлся одним из авторов. Основная мысль, которую стремился донести до читателя авторский коллектив, содержится в последнем абзаце заключения: «Совместно реализуя эти и другие проекты совместного развития в Евразии, Россия, Казахстан, Китай, государства Центральной Азии, Монголия и, в перспективе, Индия, Турция, Иран и Южная Корея смогут решить целый ряд стоящих перед ними внутренних и международных вызовов, заложить основу для устойчивого развития региона и исключить возможность для того, чтобы он «взорвался изнутри». Центральная Евразия должна стать общим безопасным и крепким домом для населяющих ее народов, стабильно развивающимся общим тылом России и Китая, необходимым для решения стратегических задач их внешней политики».

В конечно счете, краткосрочная и среднесрочная перспективы обещают быть насыщенными различными событиями, направленными на совместное развитие региона. Причем, речь идет далеко не об одном десятилетии. Очевидно, что становление Центральной Евразии – это долгий и сложный процесс, который все же должен быть реализован хотя бы из соображений сохранения суверенитета странами-участницами. В долгосрочной же перспективе, представляются возможными попытки китайской стороны искусственно усилить свои позиции. Однако, сейчас основной козырь Пекина – это мощнейшая экономика. Другие же страны, в том числе и Россия, обладают своими преимуществами. А то, какими станут все участники процесса формирования Центральной Евразии в будущем, то, насколько каждый из них будет силен по отдельности, неизвестно. Поэтому, говорить о безусловном превосходстве Китая в отдаленном будущем как минимум нецелесообразно – это будет другое время.

Булат Мурзагалеев – эксперт ЦГИ «Берлек-Единство»