Алексей Чекрыжов: Нюансы «зелёной повестки» в Центральной Азии

Страны Центральной Азии на протяжении всех 30 лет независимости вынуждены решать проблемы системы энергетической безопасности. При этом, из-за поступательного роста объемов потребления и одновременного износа существующих генерирующих мощностей, задачи по возведению новых объектов энергетической инфраструктуры значительно усложняются с каждым годом.

Так, изношенность некоторых энергообъектов в Казахстане сегодня достигает 80%. Ощутимо большая их часть функционирует со времен Советского Союза. Например, ТЭЦ-2 Петропавловска, была введена в строй более 60 лет назад. В целом, электроэнергия в Казахстане вырабатывается в основном за счет теплоэлектростанций. Далеко не на всех этих объектах осуществлялся капитальный ремонт. Стоит также отметить, что если раньше энергодефицит угрожал северу и центру государства, то сегодня риски распространяются на весь Казахстан. Особенно показательным в этом отношении стала зима 2022-2023 гг., которая окончательно обнажила грядущий энергокризис, хотя об этих угрозах Астана знает давно.

Аналогичные и свои собственные проблемы в энергосистеме есть и в соседнем Кыргызстане. В зимний период с веерными отключениями электроэнергии сталкивается и население, и ряд промышленных предприятий. Эту проблему Бишкек решает через гидроэнергетику. В частности, на ближайшие годы запланировано возведение 12 малых ГЭС. Особые надежды власти страны возлагают на реанимированный проект Камбаратинской ГЭС-1. Тем не менее, вводимых мощностей всё ещё недостаточно, а потребление каждый год растёт. Кроме того, вопрос гидроэнергетики в регионе тесно связан с проблемой распределения водных ресурсов, которых в разные годы может не хватать той или иной стране.

Кыргызстан уже сталкивался со сложнейшим энергокризисом из-за низкого уровня воды в Токтогульском водохранилище, которое снабжает водой части Узбекистана и Казахстана. В результате Узбекистан был вынужден поставлять в Кыргызскую Республику электроэнергию, произведённую из туркменского газа. Вместе, Ташкент тоже уже не первый год балансирует между разными источниками импортной электроэнергии, одновременно опираясь на изношенную инфраструктуру.

Три государства, объединённые в единое энергетическое кольцо, не так давно сталкивались с серьезным «блэкаутом». В январе 2022 года аварийное разделение транзита в системе «Север-Восток-Юг» оставило без электричества не только значительную часть потребителей южных регионов Казахстана, но и волной докатилось до Узбекистана и Кыргызстана. Отключения электричества в Узбекистане парализовали движение поездов в ташкентском метрополитене, была остановлена работа аэропортов в 10 городах страны. С аналогичными проблемами столкнулся и Бишкек.

В последнее время на этом фоне актуализировалась работа европейской пропаганды в области зелёной энергетики. Странам Центральной Азии всё активнее предлагают альтернативные решения, связанные с использованием возобновляемых источников энергии. Более того, и «на местах» многие прозападные политики поддерживают эту повестку, отчасти набирая очки перед Европейским союзом и другими государствами западного блока.

Здесь стоит пояснить, что в использовании ВИЭ нет ничего плохого. Напротив, снижение углеводородов в системе энергогенерации можно признать общемировым трендом. Ожидается, что к середине этого века многие государства смогут перейти к режиму нулевых углеводородных выбросов. Это несёт очевидные экологические преимущества, производство электроэнергии становится дифференцированным, снижаются риски неконтролируемых аварийных ситуаций.

Однако цели Запада в вопросах навязывания зеленой энергетики вовсе не коррелируют с интересами Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и других стран. Задача минимум для западного сообщества – обеспечить экспорт своих технологий. И здесь совершенно не имеет значения, есть ли у государств Центральной Азии средства на зелёную модернизацию своей энергосистемы. В этом региону могут «помочь» Глобальный экологический фонд, МВФ и прочие де-факто кредитные наднациональные организации. Стоит ли говорить, что проценты за такую «помощь» придётся выплачивать десятилетиями.

К слову, далеко не все решения Запада в области ВИЭ применимы в Центральной Азии, где сложный рельеф и значительный разброс среднегодовых температур. Кроме того, ВИЭ непостоянны по своей природе. Объемы генерации колеблются не только из-за климатических и других природных условий, но и в зависимости от времени года, суток. Дополнительно, для реализации действительно ощутимого перехода хотя бы доли производства электроэнергии на возобновляемые источники, нужны большие равнинные территории, которые уже будут непригодны для сельского хозяйства. В этой связи, приемлемые технологии для Казахстана вовсе не будут востребованы в соседних Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане, равно как и наоборот.

Наконец, вопросы экономической целесообразности зеленой энергетики упираются в высокую стоимость накопительных и зарядных станций, в цену обслуживания импортных технологий. Стоит отметить, что альтернативные конкурентоспособные технологии есть и в соседнем Китае. Да и сама экологичность ВИЭ вызывает большие вопросы, так как всегда существует необходимость утилизация и производства множества комплектующих, содержащих редкоземельные металлы. Примечательно, что сами западные государства сегодня активно «расчехляют» угольные ТЭЦ из-за собственных санкций и отказа от российских углеводородов. К слову, здесь голоса экологов и пропагандистов «зелёной повестки» почти не слышны.

Если экспорт западных технологий сферы ВИЭ в Центральную Азию для ЕС является задачей-минимум, то максимальной миссией можно назвать параллельный отказ государств региона от российских атомных энергетических проектов. В настоящее время Россия строит 35 энергоблоков в 12 странах мира – от Азии и Европы до Африки. Портфель заказов Росатома составляет примерно 140 млрд долларов. Сегодня Росатом выступает наиболее предпочтительным партнером для множества государств, заинтересованных в «мирном атоме». В Центральной Азии у российской компании есть договоренности о возведении уникальной малой АЭС в Кыргызстане. Ведется обсуждение дорожной карты по подготовке строительства АЭС в Казахстане. В Республике Узбекистан Росатом уже ждёт подписания контракта на строительство энергоблоков. Всё это тоже важнейшая причина попыток экспорта европейской «зелёной повестки» в Центральную Азию. К слову, современные проекты российских АЭС стремятся к закрытому циклу – к минимизации любых отходов. В этой связи сравнение степени «экологичности» и чистоты той или иной энергии далеко не всегда будет в пользу ВИЭ.

Конечно, наращивание доли возобновляемых источников в энергетике полезно практически любому государству. Однако здесь важно исключать политизацию этих процессов. Центральноазиатским столицам не привыкать «отделять зёрна от плевел», но голоса прозападных лоббистов порой могут звучать очень громко. В качестве примера можно вспомнить недавний кейс сельскохозяйственной отрасли Шри-Ланки, которая совсем недавно была среди лидеров Южной Азии по ВВП на душу населения. Сегодня на её улицах стоят очереди за керосином, массово отключают электричество, а сама страна объявила дефолт. Всё это благодаря отказу от пестицидов в угоде «зелёной повестке» Запада.

В сложившейся ситуации странам Центральной Азии предстоит выбрать наиболее оптимальную комбинацию энергогенерирующих мощностей в самое ближайшее время, пока энергодефицит ещё не набрал полный ход. Экономически целесообразно объединить российские атомные проекты с существующей инфраструктурой (при её модернизации), попутно снижать риски истощения водных ресурсов, а переход к ВИЭ реализовывать поэтапно и рационально, десятилетиями воздвигая соответствующую базу. Именно здесь сходятся национальные интересы всех государств региона.

Центр геополитических исследований «Берлек-Единство»